THEY ARE:
Джоан Картрайт

zoya — path to nowhere
28 лет (12.05)
✻
волхв
✻
наёмная убийца, мошенница, тату-мастер; снимает и продаёт снафф
✻
принадлежит к Обители

ONCE UPON A TIME:

Джоан злится — «что ты про мою сестру тявкнул?» — снова лезет в драку, разбивает нос и кулаки. Её уважают — на самом деле боятся — а мать в школу вызывают всё реже: никто уже и не решается шептаться или лезть на рожон — поводов всё меньше. Джоан драться не то чтобы нравится, просто это лаконичный способ, да и точку зрения доносит в мгновение ока. Удовольствия не доставляет, но удобно. Со временем это становится главным языком, предпочитаемым в разговоре с окружающими.

Джоан раздражена — не бьёт, но ворует для сестры браслет с бабочками; её семья не заслужила то, что они не могут себе позволить даже такую мелочь. Это получается: ни последствия, ни кара божья её не настигают. С того дня желаемое она решает брать, не спрашивая разрешения, — и преуспевает в этом. Счастье, правда, не может украсть: но продолжает его искать на магазинных полках и в чужих незакрытых кассах — и не находит. Перебивается от халтуры к халтуре, в попытках заработать побольше: иногда методами законными, куда чаще — не очень. Кулаки сбила, на скуле синяк, губы в кровь, мама впервые ругается на неё голосом едва ли не долетающим до соседей — не отличница, пример для сестры кошмарный, леди из неё никакая, ничего путного не вырастет. Джоан только глаза закатывает. Зато у Эрики будет новое платье и велосипед.

Джоан в ярости — дилера этого впервые видит, но личико ему уже подправила. За воротник хватает, трясёт, кричит в лицо — если спросят, Эрику он не видел, закупку у него делала она. И только на выходе вспоминает, что нужно представиться. На душе погано; нет, Лорен не первая наркоманка в её жизни, и, наверное, даже не единственная, словившая летальную передозировку от какой-то палёной дряни, но — определённо, первая любовь. Она долго шатается по улицам, пока не решает не возвращаться домой вовсе — не встречаться с полицией, которая будет искать старшую сестру Картрайт, не видеться с матерью, обвинившей её в наркоторговле из-за пакета с веществом, который Джоан впервые видела, не встречаться взглядом с напуганными глазами Эрики и не чувствовать к ней эту грязную смесь сочувствия и злости. Сбежав, она мотается по заброшкам, квартирам приятелей; в конце концов оседает у так же влюблённого в Лорен знакомого, иногда, в память о ней, затягиваясь с ним чем-то полегче. Мать всё-таки была права — Эрика заслуживала сестру получше.

Укоренившая после смерти её девушки злоба Джоан ищет выход — она находит своё пристанище в подпольных боях без правил, наконец позволяет себе разгуляться, поначалу получает по лицу ничуть не меньше, чем разбивает чужие: но это просто опыт. Получив возможность выплеснуть эмоции и гнев, наконец учится самоконтролю, ищет внутренний покой, взрослеет. Уличные драки — хорошее подспорье, но в схватке за деньги всё кажется иначе — требует больше опыта, силы, зрелищности. Со временем она всё чаще выходит победительницей, а с призовых копит себе на байк. Как и всегда, хватается за любую работёнку, пока по знакомству и новоявленному таланту не оседает мастером в тату-салоне в соседнем городе покрупнее, что вынуждает переехать. Желания жить и выбираться из ямы, в которой она застряла, неимоверно много.

Джо наконец находит свою гавань и покой. Пишет письма домой вместо того, чтобы заехать в гости, пытается присылать деньги, на ответ не надеется — обратного адреса не оставляет. Задницу всё равно тянет на приключения, поэтому к команде мотокаскадёров, колесящих по штатам вместе с цирковой труппой, она присоединяется без единого сомнения. После тренировок, наконец, она может выступать в шаре смерти. В одном из городов их гастрольного тура она знакомится с девушкой, до боли похожей на Лорен. У Джоан нет предвзятости к наркоманам, нет отвращения к наркотикам, просто вот так случается, что человек употребляет, а она – лохушка, с которой такой человек решил снова сойтись. Бывает. Девушка увязывается с труппой, Джо долго и искренне пытается ей помочь, пока не осознаёт, что помощь здесь и не требуется. «Лорен номер два» в своей жизни всё устраивало, кроме, разве что, навязчивой заботы её девушки. Ну а Джоан оно больше всех нужно, что ли? В следующий пункт назначения их труппы она уезжает без своей второй половинки и (почти) ни о чём не жалеет. Попытки выстроить длительные отношения отходят на второй план, девушки сменяются точно так же легко, как и города, и пока всех всё устраивает, Джоан чувствует облегчение. Но пить после их расставания всё же начинает больше, а огрызаться — чаще.

Джоан в гневе, значит скоро кому-то будет больно.

Это наказание за все её грехи.

Джоан никогда не была праведницей и не придерживалась заповедей: крала, врала, зарилась на чужое. Не убивала, но это и оказалось делом времени.

Он — довёл до слёз девушку, к которой пытался подкатить, а у Джоан просто всегда была тяжёлая рука. Ей хочется верить, что тогда она всего лишь перебрала с выпивкой, а, может, он сам это заслужил; но когда его лицо превратилось в кровавое месиво, и даже спасённая ею девчонка начала кричать и упрашивать её остановиться, она этого не сделала — и ударила снова. Чувство, обычно приносящее облегчение, теперь, напротив, сгущалось — выпущенная злость становилась яростью, напряжение росло, удары становились сильнее —  и вся она уже не поддавалась собственному же контролю.

Это могло бы стать отправной точкой, переломным моментом, чем-то, что сподвигнет её наконец начать себя сдерживать и контролировать, посмотреть на себя со стороны и осознать, чем она стала. Начать новую жизнь. Но грешникам второго шанса никто не давал. Он не дышал, она — несмотря на крики посетителей бара, чьи-то заверения вызвать полицию, собственный страх перед свершённым — чувствовала жажду и удовольствие. Чужое присутствие, незримо вцепившееся в её плечи в тот день (с тех пор не отпускало её вот уже два года, ставшие адом), и перечеркнувшее всё, к чему Джоан когда-либо стремилась. Спокойной жизни пришёл конец. Началась жизнь, поделённая пополам с Бойней.

Джоан утопает в гневе, ярости и ненависти — похищает людей, держит их при себе в подвале, пытает, играет в «горячо-холодно», чтобы страх перед новой болью стал ярче; пока, наконец не убивает, не имея права на то, чтобы оставить свидетелей подобных зверств в живых. Она продолжает гастролировать одна, отстранившись ото всех своих бывших друзей и знакомых, но уже как серийная убийца. Ищет заказчиков, решает чужие семейные (и не только) проблемы оружием, чтобы было, где держать новых жертв и было, на что жить. Жизнь становится бесконечной борьбой за выживание: каково это, когда твой рассудок пережёвывает Сущность, Джо успела оценить — и ей не понравилось.

Убийство всегда казалось ей деянием недостойным, но, как оказалось, убивать других куда легче, когда на кону твоя собственная шкура.

WHAT CAN'T I DO:

🗙 Слыша о волхве Бойни, наверняка представляешь что-нибудь сильное и разрушительное, однако Джоан досталось на первый взгляд бесполезное умение, не способное оказывать физического влияния напрямую. Способность может внушить и многократно усилить чувства и ощущения живого существа, преимущественно негативные — как превратить лёгкое раздражение в неудержимую ярость, зачастую вызывая у податливых людей помутнение сознания от жажды выместить эту злобу друг на друге, так и боль от тычка иголкой обратить невыносимым страданием. Не может указывать по отношению к кому именно жертва должна испытывать эти чувства, зачастую оно срабатывает хаотично.

JUST ONE MORE LITTLE THING:

🗙 Жизнелюбивая, простая, своя в доску — такой всегда была, такой же старается оставаться несмотря ни на что, даже если теперь это лишь дополнительный инструмент для сближения со своими жертвами. Причинять вред невовлечённым старается по-минимуму, не против и помочь страждущим, хотя в первую очередь, конечно, печётся за свою шкуру — иначе не выжить; храбрая, но не безрассудная. Не стесняется говорить правду прямо и в лицо, бить тоже.

🗙 Стала волхвом Бойни в 26 после непреднамеренного убийства мужика в баре. Не маньяк и не садистка по своей натуре, но Бойня воздействие на неё оказывает крайне губительное. Она плохо контролирует агрессию и чужеродную жажду насилия, но очень старается. Прошла путь от отказа работать на Сущность (за что её рассудок немного пожевали) до получения удовольствия в процессе пыток и убийств. Противоречиво заботлива и эгоистична в своём желании выжить — бабушку через дорогу переведёт, но если для своего выживания придётся её под автобус толкнуть, то уж простите. Ищет способ избавиться от гнёта Сущности.

🗙 Предпочитает не устраивать крупных беспорядков при помощи своих сил — что-то в пределах того, чтобы подтолкнуть ругающуюся парочку к драке, — чтобы не привлекать лишнее внимание Архива. Очень старается, чтобы её деятельность походила на промысел обычного серийного убийцы и представляла интерес лишь для обычной полиции, с которой справиться проще. От прочих волхвов наслышана, что с ними связываться таким как она себе дороже — благодаря им потеряла друга, который слишком неосторожно пользовался своими силами.

🗙 С тех пор как стала волхвом постаралась отгородиться от людей, но одиночество и дружелюбие всё-таки грызут — за время странствий по штатам познакомилась и собрала группу волхвов, которые просто хотят выжить и ничего не имеют против командной работы и взаимопомощи. Некоторые из них отправились кочевать по городам вместе с ней. Джоан называет их сборище Обителью — как дом, в который каждый из них всё ещё мог вернуться, даже если обычный мир их принять был уже не способен.

🗙 Взаимопомощь — вообще вещь выгодная. Джоан помогает какому-то помешанному волхву Глаза скрыться от Архива, а он, узнав специфику её поставок страха для Бойни, предлагает свои услуги по продаже снафф-видео с её жертвами. Какого видео? Вот и у Джоан был такой же вопрос. Идея ей сначала по вкусу не пришлась, но заработок — есть заработок: пришлось учиться выставлять свет и вести съёмку. Так и работают до сих пор — она периодически поставляет ему материалы, он берёт на себя техническую часть.